Галактики, как песчинки - Страница 32

Гм, крейсер класса «АВ», это совсем недурственно. Даже более чем недурственно. «А» означает, что корабль принадлежит к категории тяжёлых крейсеров, а «В» — второй разряд по боеспособности. Пять основных пилотов, два навигатора, целая команда инженеров, шестнадцать отдельных артиллерийских расчётов, эскадрилья шаттлов-истребителей с соответствующим личным составом, полк космической пехоты… Короче, здорово! Можно не сомневаться, я себя хорошо зарекомендую. А лет через пять доберусь до кресла первого пилота. Ну, минимум, второго — а во флотском табеле о рангах это не хуже, чем быть капитаном корвета.

Жаль только, что командовать кораблём будет не отец. Увы, это против правил — служить под непосредственным руководством близкого родственника…

Мои размышления прервала мелодичная трель звонка. На экране дверного монитора возникло лицо Анн-Мари.

— Тоже зашла попрощаться, — прокомментировал отец.

Я впустила Анн-Мари в каюту, и та прямо с порога заявила:

— Я буквально на минутку, чтобы спросить… — Тут она увидела отца, вытянулась по стойке «смирно» и отдала честь: — Бригадир-адмирал, сэр!

Чёрт побери, какая же я растяпа! Только сейчас я обратила внимание, что в петлицах воротника отцовской форменной рубашки вместо привычных орлов красуются серебряные звёзды. И на именной планке уже написано не «CAPT», а «CMDR». Конечно, будь у него погоны, я бы сразу заметила разницу, но это нисколько не оправдывало меня. Я должна была заметить в любом случае.

«Вот тебе, детка, наглядный пример, почему нельзя служить под началом родственника, — подумалось мне. — Ты видишь в нём не старшего офицера, не командира, а любимого папочку…»

Отец поморщился:

— Вольно, фрегат-капитан. И забудьте про «адмирала». Я просто коммодор. Ни рыба, ни мясо, что-то вроде альвийского надполковника. — Он ухмыльнулся. — При нашей встрече контр-адмирал Симонэ зыркнул на меня исподлобья, как на врага человечества. А всё из-за этой дурацкой звёздочки.

В скобках замечу, что все эти недоразумения с лишней звездой у земных адмиралов были вызваны тем, что в галлийской военной иерархии отсутствовал аналог чина коммодора. Во флоте Терры-Галлии этому званию соответствовала должность командира бригады, которую занимал либо капитан первого ранга, либо контр-адмирал, зависимо от обстоятельств. В первом случае такого офицера называли бригадиром-капитаном, а во втором — бригадиром-адмиралом.

Наконец я опомнилась и, не стесняясь присутствия Анн-Мари, поцеловала отца в щеку.

— Поздравляю с повышением, папа. Теперь ты будешь командовать бригадой? Или линкором?

— Пока ни то, ни другое. Сейчас у меня особое задание.

Анн-Мари вопросительно посмотрела на него:

— Так Рашель не в курсе?

На лице отца явно отразилось замешательство.

— Конечно, нет. И не должна быть в курсе. Сами понимаете, это секретная миссия.

— Но, сэр… Да, конечно.

Между этими «но, сэр» и «да, конечно» случилась одна вещь: отец повернул голову и украдкой от меня подмигнул Анн-Мари. Но он не учёл одного обстоятельства — что я увидела это в настенном зеркале.

— Кажется, — произнесла я, пристально глядя на отца, — кое-кто здесь принимает меня за дурочку. Что происходит, господа старшие офицеры? Насчёт чего я не в курсе?

Отец смутился, как смущался всегда, когда ему приходилось о чём-то умалчивать, что-то скрывать от меня, а порой (и, разумеется, ради моего же блага) лгать мне.

Анн-Мари сказала:

— Извини, Рашель, возникло недоразумение. Со слов адмирала Лефевра я поняла, что тебя тоже хотят привлечь к этому заданию. Твоё имя в нашем разговоре не упоминалось, просто… просто некоторые обстоятельства дела навели меня на такую мысль. Теперь я вижу, что ошиблась.

— Значит, некоторые обстоятельства, — повторила я и вновь посмотрела на отца: — Сэр, я требую объяснений. Меня собирались включить в вашу команду или нет? Только честно.

Он опустил глаза.

— Первоначально твою кандидатуру рассматривали, но затем отклонили.

— А можно спросить почему?

— Из-за нашего родства. Я буду руководителем операции, а ты — моя дочь. Пусть и приёмная, но всё равно дочь.

Я понурилась. Что тут сказать, аргумент непробиваемый. Всего минуту назад я получила наглядный урок тому, как вредят родственные связи уставным взаимоотношениям.

Хотя нет, что-то тут не так! Ведь моя кандидатура всё же рассматривалась. Невзирая на то, что я дочь руководителя операции. Значит, в деле имелся некий нюанс, который позволял в данном конкретном случае пренебречь общим правилом, сделать из него исключение. Иначе обо мне даже не упоминалось бы.

— Вот интересный вопрос, — задумчиво проговорила я, как бы обращаясь в пустоту. — Кто же первый высказал соображение насчёт родства?

Отец ещё больше смутился. Однако ответил:

— Ну… В общем, я.

— И каковы были ваши мотивы, сэр? Вы опасались, что наши отношения повредят делу, или вами руководил страх за меня?

На сей раз он промолчал. Тогда я обратилась к Анн-Мари:

— А ваше мнение, мэм?

— В свете того, что мне известно об этой миссии, — бесстрастно произнесла она, — скорее второе, чем первое. Лично я не думаю, мичман, что ваше родство с руководителем группы сильно повредит заданию.

Вновь повернувшись к отцу, я спросила:

— Итак, к кому я должна идти?

Он обречённо вздохнул:

— Ты даже не спросила, что это за задание.

— Каким бы оно ни было, я согласна.

— Почему, мичман? Личные мотивы?